Его голова — хранилище тайн, секретной и совершенно секретной информации. Сейчас ему восемьдесят восемь. В Великую Отечественную войну он воевал за Родину. Потом, получив спецобразование, служил в разведке, в Германии. Когда вернулся в Союз, судьбе было угодно, чтобы именно он более десяти лет руководил КГБ УССР. Потом он был председателем КГБ, министром внутренних дел СССР. Он пережил все бури, драмы, закулисные столкновения и войны за власть, да и за судьбу страны в тот странный и удивительный период, который потом некоторые «прорабы перестройки» из-за собственного скудоумия назовут «застоем». Его связывали узы личной дружбы с Леонидом Брежневым и Владимиром Щербицким.

Уже в наше время, когда некоторые его бывшие коллеги, генералы КГБ Крючков, Леонов, Дроздов, Грушко и даже Бобков, написали увесистые книги мемуаров, генерал Федорчук десятилетия (с 1986 года) хранит молчание. И только накануне 2007 года по настоятельной просьбе своего коллеги, которого он очень уважает, бывшего офицера разведки Николая И.он согласился дать интервью «2000».

— Виталий Васильевич, перед нашей встречей перечитал еще раз посвященный вам раздел из книги Леонида Млечина «Председатели органов госбезопасности». Судя по написанному, может сложиться впечатление, что вы из Днепропетровска.

— Тем не менее я с Житомирщины. Родился в простой крестьянской многодетной семье. Никакой «волосатой руки», никакого блата у меня нигде не было. Все, что в жизни получилось, состоялось, — это только благодаря своему труду, своей энергии и своей воле.

— Грубо говоря, о вас написали много гадостей, а вы не отвечаете, молчите.

— Знаю я, кто такой этот Млечин. Либерал до мозга костей. Что с ним дискутировать? Либералы, они же, как черви, изнутри подтачивают свои государства. И нетрудно заметить, в чью пользу. В пользу США.Большинство из них пребывают на иждивении этой страны — получают от нее различные гранты, вспомоществования. Мерзко все это.

— Думаю, в жизни было не все так просто, как дважды два — четыре, как это изобразил Леонид Млечин. Вы пребывали на важнейших государственных постах (председатель КГБ Украины, председатель КГБ СССР, министр МВД СССР) в то время, которое легкомысленно называют «застоем», а на самом деле — это интереснейший отрезок истории, который еще ожидает честного, непредвзятого исследования.

— Да, удивительное было время. Внешне все выглядело очень спокойно, а за кулисами шла жесточайшая борьба.

— Кого с кем?

— Говоря сегодняшним языком, патриотов и либералов-разрушителей. В данном случае я имею в виду не противостояние по линии диссиденты — партаппарат. История с тюрьмами и высылкой за границу некоторых деятелей культуры, а еще более откровенно говоря — история искусственного создания диссидентского движения — это отдельная тема.

Когда я говорю о борьбе либералов и патриотов, то имею в виду очень скрытное, искусно замаскированное противостояние внутри самого партаппарата, внутри высшего руководства СССР.

— В этом контексте очень интересно было бы знать ваше мнение о Юрии Андропове, многолетнем председателе КГБ СССР с имиджем либерального интеллектуала, знающего иностранные языки, увлекающегося искусством и даже якобы тайно покровительствующего некоторым писателям, артистам.

— Мое мнение о нем резко отрицательное.

— Почему?

— Вопреки сложившемуся среди интеллигенции положительному о нем мнении очень много для развала Союза вольно или невольно сделал именно он.

— Я в шоке.

— А почему? Вы ожидали от меня в его адрес осанну?

— Да нет, пожалуй. Подозревал, что ваше мнение о нем будет неоднозначным. Просто не ожидал, что оно будет столь резким.

— Вот вы приехали из Украины и наверняка захотите спросить меня о диссидентах — как, почему и кто их сажал?

Андропов требовал, чтобы мы сажали

— Этот вопрос действительно многих волнует. Меня же очень интересует еще и другое — как так получилось, что эти репрессии только ускорили развал Союза?

— Когда я был председателем КГБ Украины, председатель КГБ СССР Андропов требовал, чтобы мы ежегодно в Украине сажали 10 — 15 человек. И мне стоило невероятных усилий, вплоть до конфиденциальных обращений к Брежневу, чтобы количество украинских диссидентов ежегодно ограничивалось двумя-тремя людьми. К тому же Андропов лично следил за ходом следствия по делам некоторых украинских диссидентов. Иногда задавал направление. Можете себе представить? А потом с помощью некоторых писателей во всем виноватым сделали КГБ Украины, Федорчука, которые якобы выслуживались перед Москвой.

— Когда думаю о диссидентах, сразу же вспоминается известное выражение Алена Даллеса, многолетнего шефа ЦРУ, из его книги «ЦРУ против КГБ», когда он говорит, что нам, американцам, очень выгодно, что в СССР есть политзаключенные, и мы должны их всячески поддерживать, чтобы, когда они будут освобождены, у них были четко выраженные антисоветские позиции. Еще важно, пишет Даллес, чтобы освобождение диссидентов совпало с тем временем, когда мы с помощью наших друзей в СССР приведем к власти либерального лидера и тот затеет преобразования. Не может не удивлять то, что события в СССР времен перестройки развивались в точности по плану Даллеса.

— Да в том-то и дело.

— И в связи с этим вопрос: а как же интеллектуал Андропов? Он что — не понимал чего-то?

— Все он понимал. Более того, он содействовал реализации этих планов. Вы, наверное, обратили внимание, что в тюрьмы сажали в основном писателей-государственников, за границу высылались либералы, такие, как Аксенов, Бродский, Буковский. Некоторые деятели культуры были вроде бы полузапрещенные. На самом деле Андропов им тайно покровительствовал, оберегал их, создавал о них соответствующее положительное общественное мнение.

— Вы могли бы назвать этих деятелей?

— Пожалуйста. Это Высоцкий, Любимов, некоторые другие. А чего стоит его странная дружба с Евгением Евтушенко? Ведь доходило до курьезов. Бывало, пьяный Евтушенко в кругу друзей-писателей демонстративно звонил Андропову по прямому телефону.

А мутная история с Солженицыным? Подумайте: как сельский учитель, отсидевший в тюрьме, смог получить в распоряжение тайные архивы НКВД? Причем в его книгах многие документы банально фальсифицированы, размах репрессий многократно преувеличен. То, как лично Андропов руководил операцией по выезду Солженицына в США, — это отдельная история. Спрашивается — а зачем? Чтобы он там, в США, без малейших затруднений продолжал своими книгами разрушать Союз?

Так кто, если не Андропов, содействовал развалу Союза?

Брежнев своим преемником хотел видеть Щербицкого

— Весной 1982 года, за полгода до смерти Брежнева, Андропов стал секретарем ЦК КПСС, а на освободившееся место председателя КГБ СССР были назначены вы. Это назначение произошло по инициативе Андропова?

— Нет. Он меня ненавидел так же, как и я его.

— А как же получилось, что именно вы стали председателем КГБ СССР?

— На этом настоял Леонид Ильич Брежнев. Как вы знаете, я к тому времени больше десяти лет возглавлял КГБ Украины.

И вот, помню, звонит мне Владимир Васильевич Щербицкий. Говорит: «Будь у телефона, сейчас будет звонить Брежнев». Через пару минут звонит Леонид Ильич. «Ты должен, — говорит, — сдать дела в Киеве, явиться в Москву и вступить в должность председателя КГБ СССР». Вот так все это было.

— Приходилось слышать, что Брежнев своим преемником хотел видеть не Андропова, а Щербицкого.

— Это правда. Еще в 1972 году, когда у него возникли первые серьезные проблемы со здоровьем, он пожелал уйти, а на свое место рекомендовал Щербицкого.

— А что же помешало осуществлению его желания?

— Не что, а кто... Все тот же Андропов. Он тогда через своего доверенного человека академика Чазова уговорил Владимира Щербицкого отказаться от предложения Брежнева.

Кстати, и в 1982 году, уже чувствуя, что умирает, Леонид Ильич хотел, чтобы вместо него руководителем СССР стал Щербицкий. Но Андропов опять сыграл свою игру. Он сделал так, чтобы Щербицкий отправился с визитом в США, а в это время он, Андропов, заполучил должность секретаря ЦК.И в тех обстоятельствах Андропов просто вынужден был согласиться с требованием Брежнева — назначить меня председателем КГБ СССР.

— Когда через полгода, осенью

1982- го, Брежнев умер, Генеральным секретарем ЦК КПСС стал Юрий Андропов, он назначил вас министром МВД. С чем это было связано?

— К тому времени больше 20 лет министром МВД СССР был генерал Щелоков. Андропов ненавидел его лютой ненавистью. Став лидером СССР, Андропов тут же Щелокова отправил на пенсию. А меня, тоже ненавидя и желая хоть как-то унизить, освободил с должности председателя КГБ СССР и назначил главным милиционером страны. И ничего. Я это пережил. Работал министром МВД до 1985 года. Работал добросовестно, честно. Как и на всех предыдущих высоких должностях и в КГБ Украины, и в КГБ СССР, за все годы службы ни копейки не взял в виде взятки. Жил на зарплату и только на зарплату.

Освободил меня с должности министра МВД СССР уже только Михаил Горбачев — еще один выкормыш и ученик Андропова, который в конечном итоге и завершил дело своего учителя — развалил и бросил на поругание иностранцам нашу некогда великую Родину — Советский Союз.

— Еще интересно было бы знать ваше мнение о Владимире Щербицком.

— Отношения с Владимиром Васильевичем у меня всегда были очень хорошие — и когда я работал в Киеве, и когда переехал в Москву.

Он — великий человек. Он очень много сделал для Украины. Помню, как он защищал перед Брежневым украинских писателей от Андропова. С некоторыми из них он дружил, приглашал их к себе домой. Иногда Новый год со своей женой Радой встречали вместе с писателем Павлом Загребельным и его женой Эллой.

Я был просто потрясен, когда узнал, что Щербицкий покончил с собой. Оно и немудрено: дело его жизни рухнуло, к тому же он очень переживал из-за Чернобыля.

Почему в Украине такая вражда к России?

— Сейчас у вас есть друзья? Вы не чувствуете себя одиноким?

— К сожалению, некоторые друзья уже умерли, некоторые — начали служить Америке. И дружба закончилась. Грустно все это. Вы думаете, почему в Украине такая вражда к России? Американцы вкладывают миллионы, раздувая эту вражду против России. И опираются они в этом не только на падкую на доллары, но еще недостаточно образованную молодежь, но, к моему глубочайшему огорчению, и на некоторых моих бывших коллег.

— Да, в основном на некоторых совершенно аморальных типов, которые в свое время служили в Пятом управлении КГБ, создавали и сажали в тюрьмы диссидентов, получали за это награды, а теперь выступают за реабилитацию украинских фашистов из ОУН-УПА и дивизии СС «Галичина».

— В том-то и дело. Я все понимаю, но поймите и меня: мне как бывшему руководителю госбезопасности просто неудобно рассуждать на эту тему.

— Виталий Васильевич, а вот с нынешним руководством России, с Путиным вы общаетесь? Ваш опыт сегодня востребован?

— Путин у меня бывал. Он сидел здесь, вот в этом кресле, где сейчас вы сидите. К сожалению, Путин и его команда считают меня уже слишком старым, чтобы призвать на службу. А личные отношения очень хорошие. Мы общаемся.

— Органы госбезопасности России, вас, наверное, не только охраняют, но и контролируют.

— Кушайте, кушайте. Пейте водочку.

Иван БЕССМЕРТНЫЙ
======================================== =======================================

Бывший председатель КГБ СССР генерал-армии Виталий Федорчук скончался 29 февраля 2008 года в Москве на девяностом году жизни

Виталий Федорчук возглавлял комитет госбезопасности после Юрия Андропова и находился на этой должности около 8 месяцев, после чего стал министром внутренних дел СССР.

На военной службе Федорчук был с 1936 года. Окончил Киевское военное училище связи (1939), Высшую школу КГБ при Совете Министров СССР (1960). Участник боёв на реке Халхин-Гол.

С 1939 года - в органах госбезопасности. Служил помощником оперативного уполномоченного особого отдела НКВД Уральского Военного Округа. В Великую Отечественную войну - заместитель начальника особого отдела НКВД 82-й мотострелковой дивизии на Западном фронте. В 1942-1943 годах - начальник особого отдела НКВД танковой бригады на Калининском, Западном и Северо-Кавказском фронтах. С 1943 года - заместитель начальника отдела контрразведки "Смерш" Ярославского, в 1944-1949 годах - Калининского гарнизонов.

С 1949 года назначен начальником отдела Управления особых отделов МГБ СССР по МВО, с 1950 года — по Центральной группе войск. В 1952-1955 годах - заместитель начальника Управления особых отделов МГБ (КГБ) по Центральной группе войск. С 1955 года - заместитель начальника, с 1958 года - начальник особого отдела КГБ по МВО. С 1963 года - заместитель начальника, затем начальник Управления особых отделов КГБ Группы советских войск в Германии.

В 1967-1970 годах становится начальником 3-го управления КГБ при Совете Министров СССР. С июля 1970 года - председатель КГБ при Совете Министров Украинской ССР (с 1978 года - КГБ Украинской ССР). С мая 1982 года - председатель КГБ СССР, с декабря - министр внутренних дел СССР. (По материалам "Википедии").

Брошенный из КГБ на укрепление в МВД Виталий Федорчук устроил настоящую "чистку" в милицейских рядах. Увольняли тогда не худших, а лучших только по одному доносу. Андропов назначил Федорчука на этот пост после многочисленных нареканий в адрес ведомства, а последней каплей послужило убийство сотрудниками милиции майора КГБ, бывшего руководителем секретариата самого Андропова.

В начале 1986 года, когда новый генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев решился на кадровое обновление в партийных рядах, Федорчук оказался освобожденным от министерской должности и был зачислен в группу генеральных инспекторов Министерства обороны СССР, членом которой оставался до 1991 года.

Последнее десятилетие выдалось для него трагическим: сначала погиб сын, а в 1994 году не стало и дочери. Как отмечали близкие, образ жизни у Виталия Васильевича до последнего дня был почти спартанский.

Награжден орденами Ленина, Октябрьской Революции, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Отечественной войны I степени, тремя орденами Красной Звезды, медалями, а также иностранными орденами...

Преемник: Виктор Михайлович Чебриков Вероисповедание: Рождение: 27 декабря (1918-12-27 )
село Огиевка , Сквирский уезд , Киевская губерния , Украинская Народная Республика Смерть: 29 февраля (2008-02-29 ) (89 лет)
Москва Место погребения: Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). Династия: Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). Имя при рождении: Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). Отец: Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). Мать: Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). Супруг: Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). Дети: Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). Партия: Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). Образование: Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). Учёная степень: Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). Сайт: Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). Военная служба Годы службы: - Принадлежность: СССР 22x20px СССР Род войск: Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). Звание: Генерал армии Командовал: 22px КГБ СССР ;
МВД СССР Сражения: Халхин-Гол
Великая Отечественная война Автограф: Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). Монограмма : Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). Награды:

Орден Ленина	Орден Октябрьской Революции		Орден Трудового Красного Знамени
Орден Отечественной войны I степени	Орден Красной Звезды	Орден Красной Звезды	Орден Красной Звезды
40px	Медаль «За боевые заслуги»	Юбилейная медаль «За доблестный труд (За воинскую доблесть). В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»	40px
Медаль «За оборону Москвы»	Медаль «За оборону Кавказа»	Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»	40px
40px	40px	40px	40px
40px	40px	40px	40px
40px	40px	40px	40px

Иностранные награды :

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Вита́лий Васи́льевич Федорчу́к (27 декабря 1918 года - 29 февраля 2008 года) - советский государственный и военный деятель, генерал армии (). Председатель КГБ СССР (), министр внутренних дел СССР ( -). Член ВКП(б) с 1940 года .

Биография

В органах госбезопасности с марта 1939 года . Служил помощником оперативного уполномоченного особого отдела НКВД Уральского Военного Округа . С начала Великой Отечественной войны - заместитель начальника особого отдела НКВД 82-й мотострелковой дивизии на Западном фронте . В -1943 годах - начальник особого отдела НКВД танковых бригад на Калининском , Западном и Северо-Кавказском фронтах . С 1943 года - заместитель начальника отдела контрразведки СМЕРШ Ярославского, в -1949 годах - Калининского гарнизонов .

В январе 1986 года был освобождён М. С. Горбачёвым от министерской должности и зачислен в Группу генеральных инспекторов Министерства обороны СССР , ликвидированную в 1992 году. Тогда был уволен в отставку. По характеристике Е. К. Лигачёва был "очень сухая, бледная личность с не очень большим интеллектом" .

Награды

• 2 ордена Трудового Красного Знамени (1973, 1980)
• орден Отечественной войны 1-й ст.
• 3 ордена Красной Звезды (1943, 1952)
• медали.
• Знак «Почётный сотрудник госбезопасности» (1965 г.),
• Орден «За заслуги перед народом и отечеством» I и II степени (ГДР , 1970)
• Орден «За заслуги перед отечеством» (ГДР , 1975)
• Орден «9 сентября» 1 степени (НРБ , 1974)
• Орден Красного Знамени (ЧССР , 1970)
• Офицер ордена Возрождения Польши (ПНР , 1972)
• Орден Сухэ-Батора (МНР)
• Орден За военные заслуги (МНР)
• Орден Полярной звезды (МНР)

Воинские звания

• лейтенант (1939)
• младший лейтенант государственной безопасности (1939)
• лейтенант государственной безопасности (1940)
• старший лейтенант государственной безопасности (1941)
• майор государственной безопасности (1939)
• подполковник (1947)
• полковник (1951)
• генерал-майор (18.02.1958)
• генерал-лейтенант (27.10.1967)
• генерал-полковник (14.12.1970)
• генерал армии (17.12.1982)

Напишите отзыв о статье "Федорчук, Виталий Васильевич"

Примечания

Литература

• Дегтярев К. СМЕРШ. - М .: Яуза Эксмо, 2009. - С. 641-642. - 736 с. - (Энциклопедия спецслужб). - 4000 экз. - ISBN 978-5-699-36775-7.

Ссылки

Предшественник: генерал армии Юрий Владимирович Андропов	Председатель КГБ СССР 30 px 26 мая - 17 декабря	Преемник: генерал армии Виктор Михайлович Чебриков
Предшественник: генерал армии Николай Анисимович Щёлоков	Министр внутренних дел СССР 17 декабря - 24 января	Преемник: генерал - полковник Александр Владимирович Власов

Просмотр этого шаблона Герб Российской империи Российская империя (1802-1917) Герб Российской республики Временное правительство (1917) 20px Белое движение (1918-1919) Герб РСФСР РСФСР (1917-1931) Герб СССР Советский Союз (1934-1960) Герб РСФСР РСФСР (1955-1966) – К Марии, там Дин погиб... Ну, давай же!!! – нетерпеливо крикнула подружка. Я сразу же вспомнила маленькую, черноглазую Марию, у которой был один-единственный друг – её верный Дин... – Уже иду! – всполошилась я и быстро кинулась за Стеллой на «этажи»... Нас опять встретил тот же хмурый, зловещий пейзаж, на который я уже почти не обращала внимания, так как он, как и всё остальное, после стольких хождений в Нижний Астрал, стал для нас почти что привычным, насколько можно было привыкнуть к такому вообще... Мы быстренько осмотрелись вокруг, и тут же увидели Марию... Малышка, сгорбившись, сидела прямо на земле, совершенно поникшая, не видя и не слыша ничего вокруг, и только ласково гладила замёрзшей ладошкой мохнатое, неподвижное тело «ушедшего» друга, как бы пытаясь этим его разбудить... Суровые, и горькие, совсем не детские слёзы ручейками струились из её грустных, потухших глаз, и, вспыхивая блестящими искорками, исчезали в сухой траве, орошая её на мгновение чистым, живым дождём... Казалось, весь этот и без того уже достаточно жестокий мир стал для Марии теперь ещё более холодным и ещё более чужим... Она осталась совсем одна, такая удивительно хрупкая в своей глубокой печали, и некому больше было её ни утешить, ни приласкать, ни хотя бы просто по-дружески защитить... А рядом с ней, огромным, неподвижным бугром лежал её лучший друг, её верный Дин... Она жалась к его мягкой, мохнатой спине, бессознательно отказываясь признавать его смерть. И упорно не желала его покидать, как будто зная, что даже сейчас, после смерти, он всё ещё также верно её любил и также искренне оберегал... Ей очень не хватало его тепла, его сильной «мохнатой» поддержки, и того привычного, надёжного, «их мирка», в котором обитали только лишь они вдвоём... Но Дин молчал, упорно не желая просыпаться... А вокруг него шныряли какие-то маленькие, зубастые существа, которые так и норовили ухватить хотя бы малый кусок его волосатой «плоти»... В начале Мария ещё пыталась отгонять их палкой, но, увидев, что нападавшие не обращали на неё никакого внимания, махнула на всё рукой... Здесь так же, как и на «твёрдой» Земле, существовал «закон сильного», но когда этот сильный погибал – те, кто не могли достать его живым, теперь же с удовольствием старались наверстать упущенное, «отведав» его энергетического тела хотя бы мёртвым... От этой горестной картины у меня резко заныло сердце и по предательски защипало в глазах... Мне стало вдруг дико жаль эту чудесную, храбрую девчушку... И я не могла даже себе представить, как же сможет она, бедняжка, совсем одинокой, в этом страшном, зловещем мире, за себя постоять?! Стеллины глаза тоже вдруг влажно заблестели – видимо, её посетили схожие мысли. – Прости меня, Мария, как же погиб твой Дин? – наконец-то решилась спросить я. Девчушка подняла на нас свою заплаканную мордашку, по-моему даже не понимая, о чём её спрашивают. Она была очень далеко... Возможно там, где её верный друг был ещё живой, где она не была такой одинокой, где всё было понятно и хорошо... И малышка никак не хотела сюда возвращаться. Сегодняшний мир был злым и опасным, а ей больше не на кого было опереться, и некому было её защищать... Наконец-то, глубоко вздохнув и геройски собрав свои эмоции в кулачок, Мария поведала нам грустную историю Дининой смерти... – Я была с мамой, а мой добрый Дин, как всегда, нас стерёг... И тут вдруг откуда-то появился страшный человек. Он был очень нехороший. От него хотелось бежать, куда глаза глядят, только я никак не могла понять – почему... Он был таким же, как мы, даже красивым, просто очень неприятным. От него веяло жутью и смертью. И он всё время хохотал. А от этого хохота у нас с мамой стыла кровь... Он хотел забрать с собой маму, говорил, что она будет ему служить... А мама вырывалась, но он, конечно же, был намного сильнее... И тут Дин попробовал нас защитить, что раньше ему всегда удавалось. Только человек был наверняка каким-то особенным... Он швырнул в Дина странное оранжевое «пламя», которое невозможно было погасить... А когда, даже горящий, Дин попытался нас защитить – человек его убил голубой молнией, которая вдруг «полыхнула» из его руки. Вот так погиб мой Дин... И теперь я одна. – А где же твоя мама? – спросила Стелла. – Мама всё здесь же, – малышка смутилась.– Просто она очень часто злится... И теперь у нас нет защиты. Теперь мы совсем одни... Мы со Стеллой переглянулись... Чувствовалось, что обоих одновременно посетила та же самая мысль – Светило!.. Он был сильным и добрым. Оставалось только надеяться, что у него возникнет желание помочь этой несчастной, одинокой девчушке, и стать её настоящим защитником хотя бы до тех пор, пока она вернётся в свой «хороший и добрый» мир... – А где теперь этот страшный человек? Ты знаешь, куда он ушёл? – нетерпеливо спросила я. – И почему он не взял-таки с собой твою маму? – Не знаю, наверное, он вернётся. Я не знаю, куда он пошёл, и я не знаю, кто он такой. Но он очень, очень злой... Почему он такой злой, девочки? – Ну, это мы узнаем, обещаю тебе. А теперь – хотела бы ты увидеть хорошего человека? Он тоже здесь, но, в отличие от того «страшного», он и правда очень хороший. Он может быть твоим другом, пока ты здесь, если ты, конечно, этого захочешь. Друзья зовут его Светило. – О, какое красивое имя! И доброе... Мария понемножечку начала оживать, и когда мы предложили ей познакомиться с новым другом, она, хоть и не очень уверенно, но всё-таки согласилась. Перед нами появилась уже знакомая нам пещера, а из неё лился золотистый и тёплый солнечный свет. – Ой, смотрите!.. Это же солнышко?!.. Оно совсем, как настоящее!.. А как оно попало сюда? – ошарашено уставилась на такую необычную для этого жуткого места красоту, малышка. – Оно и есть настоящее, – улыбнулась Стелла. – Только его создали мы. Иди, посмотри! Мария робко скользнула в пещеру, и тут же, как мы и ожидали, послышался восторженный визг... Она выскочила наружу совершенно обалдевшая и от удивления всё никак не могла связать двух слов, хотя по её распахнутым от полного восторга глазам было видно, что сказать ей уж точно было что... Стелла ласково обняла девочку за плечи и вернула её обратно в пещеру... которая, к нашему величайшему удивлению, оказалась пустой... – Ну и где же мой новый друг? – расстроено спросила Мария. – Разве вы не надеялись его здесь найти? Стелла никак не могла понять, что же такое могло произойти, что заставило бы Светило покинуть свою «солнечную» обитель?.. – Может что-то случилось? – задала совершенно глупый вопрос я. – Ну, естественно – случилось! Иначе он бы никогда отсюда не ушёл. – А может здесь тоже был тот злой человек? – испуганно спросила Мария. Честно признаться, у меня тоже мелькнула такая мысль, но высказать её я не успела по той простой причине, что, ведя за собой троих малышей, появился Светило... Детишки были чем-то смертельно напуганы и, трясясь как осенние листики, боязливо жались к Светилу, боясь от него отойти хоть на шаг. Но детское любопытство вскоре явно пересилило страх, и, выглядывая из-за широкой спины своего защитника, они удивлённо рассматривали нашу необычную тройку... Что же касалось нас, то мы, забыв даже поздороваться, вероятно, с ещё большим любопытством уставились на малышей, пытаясь сообразить, откуда они могли взяться в «нижнем астрале», и что же всё-таки такое здесь произошло... – Здравствуйте, милые... Не надо вам было сюда приходить. Что-то нехорошее здесь происходит... – ласково поздоровался Светило. – Ну, хорошего здесь вряд ли можно было бы ожидать вообще... – грустно усмехнувшись, прокомментировала Стелла. – А как же получилось, что ты ушёл?!... Ведь сюда любой «плохой» мог за это время явиться, и занять всё это... – Что ж, тогда ты бы обратно всё «свернула»... – просто ответил Светило. Тут уж мы обе на него удивлённо уставились – это было самое подходящее слово, которое можно было употребить, называя данный процесс. Но откуда его мог знать Светило?!. Он ведь ничего в этом не понимал!.. Или понимал, но ничего об этом не говорил?... – За это время много воды утекло, милые... – как бы отвечая на наши мысли, спокойно произнёс он. – Я пытаюсь здесь выжить, и с вашей помощью начинаю кое-что понимать. А что привожу кого, так не могу я один такой красотой наслаждаться, когда всего лишь за стеной такие малые в жутком ужасе трясутся... Не для меня всё это, если я не могу помочь... Я взглянула на Стеллу – она выглядела очень гордой, и, конечно же, была права. Не напрасно она создавала для него этот чудесный мир – Светило по-настоящему его стоил. Но он сам, как большое дитя, этого совершенно не понимал. Просто его сердце было слишком большим и добрым, и не желало принимать помощь, если не могло делиться ею с кем-то другим... – А как они здесь оказались? – показывая на испуганных малышей, спросила Стелла. – О, это длинная история. Я время от времени их навещал, они к отцу с матерью с верхнего «этажа» приходили... Иногда к себе забирал, чтобы от беды уберечь. Они же малые, не понимали, насколько это опасно. Мама с папой были здесь, вот им и казалось, что всё хорошо... А я всё время боялся, что опасность поймут, когда уже поздно будет... Вот и случилось только что это же самое «поздно»... – А что же такого их родители натворили, что попали сюда? И почему они все «ушли» одновременно? Они погибли что ли? – не могла остановиться, сердобольная Стелла. – Чтобы спасти своих малышей, их родителям пришлось убить других людей... За это здесь и платили посмертно. Как и все мы... Но сейчас их уже и здесь больше нет... Их нигде нет более... – очень грустно прошептал Светило. – Как – нет нигде? А что же случилось? Они что – и здесь сумели погибнуть?! Как же такое случилось?.. – удивилась Стелла. Светило кивнул. – Их убил человек, если «это» можно назвать человеком... Он чудовище... Я пытаюсь найти его... чтобы уничтожить. Мы сразу же дружно уставились на Марию. Опять это был какой-то страшный человек, и опять он убивал... Видимо, это был тот же самый, кто убил её Дина. – Вот эта девочка, её зовут Мария, потеряла свою единственную защиту, своего друга, которого тоже убил «человек». Я думаю, это тот же самый. Как же мы можем найти его? Ты знаешь? – Он сам придёт... – тихо ответил Светило, и указал на жмущихся к нему малышей. – Он придёт за ними... Он их случайно отпустил, я ему помешал. У нас со Стеллой поползли по спинам большие-пребольшие, шипастые мурашки... Это звучало зловеще... А мы ещё не были достаточно взрослыми, чтобы кого-то так просто уничтожать, и даже не знали – сможем ли... Это в книгах всё очень просто – хорошие герои побеждают чудовищ... А вот в реальности всё гораздо сложнее. И даже если ты уверен, что это – зло, чтобы побеждать его, нужна очень большая смелость... Мы знали, как делать добро, что тоже не все умеют... А вот, как забирать чью-то жизнь, даже самую скверную, научиться ни Стелле, ни мне, пока ещё как-то не пришлось... И не попробовав такое, мы не могли быть совершенно уверены, что та же самая наша «смелость» в самый нужный момент нас не подведёт.

Известная шутка гласит, что карьерный рост заканчивается тогда, когда человек достигает уровня своей некомпетентности. Председатель КГБ Виталий Федорчук опроверг это правило: его карьерный рост многократно превысил этот предел. Историю жизни и службы Виталия Федорчука к 20-летию его увольнения из КГБ восстановил обозреватель "Власти" Евгений Жирнов.

"У меня до сих пор мороз по коже пробегает, когда я вспоминаю о первой встрече с министром Федорчуком,— рассказывал мне один из бывших милицейских генералов.— А тогда трясло с утра и почти до конца дня. Он сидел, развалившись в кресле, нога на ногу, без пиджака. Его предшественник Щелоков и никто из руководителей МВД такого себе никогда не позволял. В память врезались его широченные — в ладонь — подтяжки и подошва ботинка, упиравшегося в стол. Я в милиции служил далеко не первый десяток лет. А он разговаривал со мной так, как ни один участковый не позволил бы себе говорить с нашкодившим пацаном-хулиганом. Я поначалу думал: ну, хам, но мало ли у нас людей, которые прошли долгий путь от сохи и так ничему и не научились. Потом я наблюдал за ним во время совещаний, на коллегиях министерства. И у меня появилось ощущение, что у него не все благополучно с психикой..."
Похожего мнения придерживались и другие ветераны МВД, с которыми я говорил. "Маниакально подозрительный тип" и "патологическая личность" были, наверное, самыми мягкими из услышанных мною определений. А некоторые заслуженные сыщики рассказывали, что получали информацию о странностях сексуального поведения Федорчука.
Старые милиционеры — народ предвзятый. Редкого из них не затронули резкие кадровые решения Федорчука. Но о неадекватном поведении шефа, правда, в куда более осторожных выражениях, говорили и служившие под началом Федорчука сотрудники госбезопасности.

"Толку с тебя все равно не будет"
Обстановка, в которой рос будущий глава КГБ, не способствовала укреплению психического здоровья. Родился он на Украине во время гражданской войны, в 1918 году, когда любое село попеременно занимали и грабили то белые, то красные, то зеленые, то немцы. Его отец, как указывал в анкетах Федорчук, до коллективизации был крестьянином-середняком. Подобный статус в начале 20-х означал, что в хозяйстве имелся полный комплект скотины: корова и лошадь. Но после старшего Виталия в семье родились еще шестеро детей. И на иждивении отца оказались, считая бабушку, десять человек. Поэтому старший сын стал помогать отцу уже в пять-шесть лет. Добавьте к этому голод начала 20-х и страшный неурожай 1932 года, когда на Украине умерли миллионы людей, и станет понятно, почему Виталий Федорчук, окончив семилетку, выбрал профессию, далекую от крестьянского труда. Как он опять-таки писал в анкетах, с сентября 1934 года по август 1936 года "работал сотрудником районных газет".
В одном из своих крайне редких интервью Федорчук рассказал, что "может быть, стал бы профессиональным журналистом, не попадись мне редактор со стервозным характером. В общем, не выдержал я — хлопнул дверью и уехал в Киев". Однако некоторые его бывшие подчиненные считают, что причина ухода Федорчука из журналистики была другой: амбиций у него оказалось намного больше, чем способностей; он так и не научился связно и грамотно излагать ни свои, ни чужие мысли. И многие годы спустя всегда имел под рукой человека, писавшего вместо него доклады и выступления.
В Киеве карьера журналиста тоже не задалась. В декабре 1936 года Федорчуку исполнялось 18 лет — его должны были призвать в армию. Но Виталий опередил события и, как он подчеркивал в анкетных жизнеописаниях, добровольно поступил в Киевское военное училище связи имени Калинина. Однако служить офицером-связистом ему так и не пришлось. В декабре 1938 года свежеиспеченный лейтенант приглянулся кадровикам из НКВД, где после прихода Берии происходила полная смена состава. После краткой подготовки в Центральной школе НКВД в Москве Виталия Федорчука направили помощником оперуполномоченного в военную контрразведку — особый отдел НКВД Уральского военного округа. А затем назначили заместителем начальника особого отдела дивизии. Должностной рост вскоре дополнился и ускоренным присвоением звания: Федорчук стал лейтенантом госбезопасности, что приравнивалось к армейскому капитану.
Минимальный уровень подготовки, полученный Федорчуком, в его дивизии казался почти академическим образованием. Обычный пехотный полк за три дня пополнили до численности дивизии новобранцами, которые в глаза не видели винтовок, и отправили в Монголию, где в районе реки Халхин-Гол назревал конфликт с японцами. Самым ярким впечатлением этой малой войны для Федорчука оказалась встреча с командующим Георгием Жуковым, о чем он рассказывал с огромным удовольствием множество раз.
"Произошла она во время дивизионной партконференции. За несколько дней до этого... рубил я дрова, ну и дал себе топором по ноге... Нога, естественно, распухла, и на конференцию пришлось отправиться в валенках. А Жуков терпеть не мог, если кто-то надевал валенки...
И вот в перерыве конференции бежит ко мне начальник политотдела: "Тебя комкор вызывает". Захожу я к Жукову. Не успел представиться, он на меня как закричит: "Ты в каком виде на партконференцию пришел?" В общем, обматерил хорошо. Я говорю: "У меня нога распухла". Он опять ругаться, а потом заявляет: "Иди с моих глаз, толку с тебя все равно не будет". Я ушел.
На второй день снова меня вызывает. Ну, тут уж я надел сапоги, стиснув зубы... Являюсь. А Жуков доволен: "О, совсем другое дело! Оказывается, ты тоже можешь быть человеком, если захочешь"".

"В одиночку не выпивал, с товарищами делился"
В том же звании и должности Федорчук оставался в Монголии до осени 1941 года. "Жили в палатках, страдали,— вспоминал он потом.— Уже и Великая Отечественная война началась. Наконец, в первых числах октября 1941 года, в течение шести дней дивизия была переброшена под Москву". В боях под Москвой Федорчук был ранен, но через неделю, как только раны немного затянулись, настоял на возвращении в дивизию. А вскоре ему предоставили, как с гордостью писал Федорчук, самостоятельную работу — назначили начальником особого отдела танковой бригады. Об этом этапе своей жизни он почему-то особо не распространялся. Может быть, потому, что особые отделы проводили в жизнь сталинский приказ "Ни шагу назад", позволявший расстреливать без суда и следствия трусов и паникеров. Заслуги Федорчука в 1943 году были отмечены двумя орденами Красной Звезды. Однако во время очередного переформирования бригады его перевели в тыл — заместителем начальника отдела Смерша Ярославского гарнизона.
О том, что происходило в Ярославле, Федорчук рассказывал не слишком много, но охотно: "Сидеть пришлось не столько в Ярославле, сколько в лесу. Там тогда шла радиоигра с немецкой разведкой, хлопот мы им доставили немало. Регулярно запускали "дезу", а немцы снимали с фронтов свои резервы и направляли их на указанные нами участки".
На первый взгляд, этому можно поверить. Связист по военному образованию, чекист с опытом, казалось бы, мог руководить подобными операциями. И радиоигра в Ярославле действительно была. Однако началась она задолго до прибытия Федорчука — 1 марта 1943 года, когда в Ярославскую область немцы забросили трех агентов-парашютистов. Называлась игра "Лесники", но использовалась не для дезинформирования противника, а для заманивания в сети Смерша все новых и новых немецких агентов. Немцам сообщали о якобы проведенных диверсиях и постоянно требовали прислать деньги, взрывчатку, бланки документов и новых помощников. В общей сложности в результате этой игры, как вспоминал заместитель руководителя радиоконтрразведки Смерш полковник Дмитрий Тарасов, удалось арестовать шестерых предателей. И в этом наверняка участвовал Федорчук. Однако большого стратегического значения радиоигра не имела. Все планы разрабатывались в Москве, в радиоконтрразведке. Так что на долю ярославских смершевцев оставались лишь второстепенные роли. Это подтверждается и тем, что никаких правительственных наград за радиоигру Федорчук не получил (его, правда, повысили в должности до начальника особого отдела гарнизона) и непрерывно бомбил свое руководство рапортами с просьбой о переводе на фронт. Но его еще несколько лет держали в Ярославле.
"Конечно, ему хотелось немножко преувеличить свои заслуги,— говорил мне один из сослуживцев Федорчука по военной контрразведке.— Начальник особого отдела гарнизона — его потолок. Все знали, что он звезд с неба не хватает. Недалекий, одним словом. Ошибался частенько. Но в Смерше, а потом в нашем Третьем главке в МГБ коллектив был крепкий, своих не выдавали. А он в нашей среде из помощника оперуполномоченного вырос. Начальство поправляло его где надо, подчиненные корректировали его решения, если что не так. Мужик он в целом был неплохой. Хороший, можно сказать. Незлобивый, компанейский. В одиночку не выпивал, с товарищами делился".
Судя по всему, на руку Федорчуку были регулярные чистки в госбезопасности, проходившие в конце 40-х — начале 50-х. Как человека с опытом работы, но без лишних мыслей в голове, его повышали в званиях и должностях. Но справляться со все возрастающим объемом обязанностей ему удавалось с большим трудом. В Австрии, куда его направили заместителем начальника особого отдела центральной группы войск, он прославился тем, что, так и не осилив немецкого, ходил на встречи с агентами-австрийцами вдвоем с переводчиком. "Он ведь привык работать с какой агентурой,— говорил мне бывший высокопоставленный сотрудник контрразведки,— солдаты, сверхсрочники, офицеры. Поставил агента по стойке "смирно" и выслушал его информацию".
После Австрии его направили в особый отдел Московского военного округа. Но и здесь ставший уже генералом Федорчук заваливал всю работу. Куратор округа из Третьего главного управления КГБ дал о нем категорически отрицательный отзыв. Отправить на пенсию не достигшего еще 50 лет генерала не могли. Уволить по болезни тоже невозможно: рослый и крепкий Федорчук отличался отменным здоровьем. Сбагрить его в другое ведомство тоже было неудобно: все бы увидели, какие кадры у "молчи-молчи" (как называли военных контрразведчиков) выслуживают широкие лампасы. И Федорчука перевели заместителем начальника в управление особых отделов группы советских войск в Германии.
Говорят, что в ГДР генерал Федорчук лично возглавил операцию по аресту американского шпиона. Получилось мероприятие, достойное фильмов о Джеймсе Бонде. За вражеским агентом гонялись по всему городу, разбили множество машин, парализовали все движение, но так никого и не поймали. По утверждениям ветеранов, Федорчука за эту оплошность наказали, объявив десять суток домашнего ареста. Затем наказание снизили до пяти суток, которые он так и не отбыл. А вскоре получил должность главного военного чекиста в ГДР. "Это место давало неограниченные возможности по части угождения начальству,— вспоминал подчиненный Федорчука из военной контрразведки,— а в этом он, надо признать, был мастер. Охоту, банкет организовать — тут ему равных поискать".
Так что в 1967 году он возвратился в Москву уже начальником Третьего главка КГБ. "Чем он нас всех подкупил,— рассказывал другой ветеран той же службы,— так это своей незлопамятностью. Его бывший начальник по ГСВГ, который нередко прикладывал его об стол, оказался теперь его подчиненным. Так, Федорчук его вызвал и сказал: "Давай все забудем и будем работать так, будто ничего не было". Поэтому относились к нему хорошо. Правда, суетился он перед начальством чрезмерно. Помню, рассказывали такую историю. Исполнялось 50 лет со дня создания в Красной армии органов военной контрразведки. "Красная звезда" заказала юбилейную статью. Кто-то из писателей наших ее измыслил. Отнесли Федорчуку. А тот побежал к куратору главка — зампреду комитета Семену Кузьмичу Цвигуну. Мол, не хотите ли подписать. У того своих дел полно. Пока вспомнил, пока подумал, пока отказался, дата и прошла. И "Красная звезда" статью не напечатала".

"Щербицкий сразу после избрания пригласил меня на дачу"
Новый виток карьеры Федорчука начался в 1970 году. Про услужливого чекиста вспомнили, когда возник вопрос о замене председателя КГБ Украинской ССР. Формально требовалось усилить борьбу с нарастающим украинским национализмом, для чего был необходим украинец, в котором не было бы ни капли националистического духа. А в аппаратном плане требовалось аккуратно сместить украинского "голову" — первого секретаря ЦК Петра Шелеста, отличавшегося сильным характером и независимостью суждений. Замена ему в лице Владимира Щербицкого была найдена уже давно, но Шелест упорно держал оборону, опираясь на председателя республиканского КГБ Никитченко.
Федорчук всегда отрицал, что играл какую-то роль в смещении Шелеста. Однако вспоминал об этом времени следующее: "О Щербицком у меня сохранились самые лучшие воспоминания... А вот с Шелестом отношения не сложились. Очень амбициозный был человек и при этом малокультурный, ограниченный. Никаких других мнений кроме собственного не признавал, любил самоуправничать. Не нравилось ему, видимо, и то, что меня на Украину прислали из Москвы. Он же заигрывал с националистами, на чем в итоге и погорел, или, как тогда шутили в народе, "прошелестел"... Щербицкий же сразу после своего избрания первым секретарем ЦК КПУ пригласил меня к себе на дачу. И там, подробно обсудив ситуацию, мы договорились, что и впредь будем работать в самом тесном контакте".
Видимо, именно тогда Федорчук утратил чувство меры. Щербицкий его опасался. Московское начальство было далеко. Привычного по военной контрразведке окружения, корректировавшего его поведение, не стало. И Федорчук начал чудить. К примеру, в выходные дни он ездил по Киеву, записывая номера кэгэбэшных машин, оказавшихся на улицах города. А в понедельник выяснял, кто пользовался в личных целях служебным транспортом, и устраивал провинившимся разнос. Естественно, комитетские опера нашли выход из положения: у приятелей-милиционеров добыли номера с гражданскими сериями, которые использовали по выходным.
Однако на фоне впадающего во все более глубокий маразм руководства страны эти трюки выглядели не более чем невинным чудачеством. Федорчук по-прежнему угождал любому начальству. И поэтому, когда после смерти Суслова решался вопрос о переходе Андропова на пост второго лица в партии, брежневская команда решила заместить освобождающуюся должность председателя КГБ таким абсолютно лояльным и исполнительным человеком, как Федорчук.
Как рассказывал мне заместитель Андропова Виктор Чебриков, также претендовавший на этот пост, Брежнев на пленуме ЦК в мае 1982 года даже не смог вспомнить, кого же ЦК рекомендует в председатели КГБ: "Леонид Ильич запнулся и сказал: "Товарища Никитченко". В это время Черненко, сидевший рядом с Брежневым, резко дернул его за рукав и шепнул на ухо. Брежнев повторил: "Нет, товарища Федорчука"".

"Москали тут здорово зажирели"
В Москву, на Лубянку, вернулся, как показалось сотрудникам КГБ, совсем другой Федорчук: "Иногда было очень трудно объяснить, как в нем уживались откровенное "дуроломство" и умение быстро улавливать смысл сложных документов. Двойственность в характере Федорчука проявлялась и в другом. С одной стороны, он, глядя на окружавшую его отнюдь не роскошную, а просто приличную обстановку в кабинете Андропова, говорил, что "москали тут здорово зажирели". А с другой — в первое же воскресенье привез на работу жену и дочь и с нескрываемой гордостью показывал им просторный кабинет и многочисленные телефоны правительственной связи. Он призывал к экономии государственных средств и усиленно заботился о комфортном быте своей семьи. Сразу же въехал в одну из лучших квартир в Москве, дал дочери квартиру в комитетском генеральском доме.
Когда Федорчук приезжал в Москву из Киева на заседания коллегии КГБ, он всегда был подчеркнуто вежлив и обходителен. Некоторых руководителей он даже обнимал и целовал. Теперь же его стилем стала резкость и уничижительная грубость. Чувствовалось почти нескрываемое стремление человека с периферии показать где раки зимуют тем, кто еще недавно доставал "пана голову" своими указаниями.
Он попытался разрушить сложившуюся годами систему "безличного доклада" председателю КГБ, когда из-за огромного объема поступающей информации и необходимости ее предварительной обработки все документы докладывались через аппарат председателя. И лишь в исключительных случаях информацию докладывали лично руководители подразделений. Федорчук требовал, чтобы всю информацию начальники управлений докладывали ему лично. Но Москва не Киев. Объемы информации в десятки раз больше. И каждый день в приемной шефа подолгу сидели ожидающие приема подавленные генералы. Обсуждение не допускалось: "Раз я сказал, значит, это правильно!" А если кто-то пытался еще что-то сказать, переходил на мат".
Эта, мягко говоря, несдержанность сыграла роковую роль в судьбе председателя КГБ Федорчука. После смерти Брежнева в декабре 1982 года к нему на доклад пришел его заместитель Чебриков. Не дослушав его доклада, Федорчук схватил принесенный замом объемный документ и швырнул в сторону так, что листы разлетелись по всему кабинету. Говорят, что Чебриков побагровел и сказал: "Товарищ председатель, поднимите!" Федорчук обложил его — и тогда Чебриков молча вышел, спустился к машине и поехал в Кремль к Андропову доложить об инциденте. А тот принял решение о переводе Федорчука в МВД (официально оно появилось 17 декабря 1982 года). Чтобы подсластить горькую пилюлю, Андропов пообещал Федорчуку дать ему звание генерала армии и представить к званию Героя Советского Союза. Но выполнил лишь первую часть обещания. Говорят, что на Лубянке несколько дней после освобождения от "хохлацкого ига" поднимали тосты за то, что они "снова чекисты, а не федорчукисты".

"Прекратите меня подслушивать!"
Первые шаги Федорчука в МВД его новые, незнакомые с министром подчиненные приняли не без энтузиазма. Первым делом он снял с должности, а затем отправил под суд ненавистного всем начальника ХОЗУ МВД генерала Калинина. Однако затем милиционеров стали увольнять десятками и сотнями ежедневно. Начальника связи министерства Федорчук уволил за шорох, который слышался в телефонной трубке. И сколько тот ни объяснял, что телефонная станция МВД трофейная, служила еще нацистам в Германии и не может работать иначе,— министр был непреклонен: "Прекратите меня подслушивать!"
Увольняя пачками сотрудников МВД, Федорчук лишь со свойственным ему усердием выполнял указание Андропова об очистке органов внутренних дел от прогнивших элементов. В помощь министру из КГБ были направлены несколько сот сотрудников, определенных на руководящие должности, и конвейер заработал. "Варяги" ежедневно докладывали наверх всю собранную ими информацию о коллегах. Специально выделенный сотрудник в аппарате министра оформлял ее в виде анонимок и почтой отправлял в МВД. А на основе этих "писем трудящихся" организовывались проверки и производились увольнения. До отставки в 1986 году Федорчук уволил по разным оценкам от 80 до 120 тыс. сотрудников МВД.
Стиль общения самого Федорчука с подчиненными от перемены кабинета не изменился. Он орал на всех матом, швырял документы. На одной из коллегий министерства, где справа от него сидел его первый заместитель, зять покойного Брежнева Юрий Чурбанов, Федорчук неожиданно заявил: "Вот вы все ходите в ЦК, просите назначить министром Чурбанова. Так вот знайте: Чурбанов никогда министром не будет!" И вскоре Чурбанов оказался под следствием. "Это было действительно так,— рассказывал мне отставной милицейский генерал,— и писали, и ходили. Чурбанов тот еще был фрукт, все это знали. Но мы были согласны на любого, лишь бы освободиться от этого ненормального".
И все же милиционеры преувеличивали степень неадекватности Федорчука. Один из хорошо и близко знавших его сотрудников КГБ вспоминал: "При многодневных контактах с Федорчуком складывалось убеждение, что его нервная система и психика надломлены. Не все знали, что он страдает бессонницей. Нередко в половине восьмого утра он стоял у окна кабинета и смотрел на площадь Дзержинского. У ряда сотрудников сложилось твердое убеждение, что нарочитая грубость и резкость Федорчука были лишь маской, за которой он пытался скрыть неуверенность, некомпетентность, а иногда и просто человеческую робость. Иногда во время редких порывов откровенности он говорил, что на заседаниях Политбюро у него "испариной покрывается спина и ноги становятся ватными".
Знаете, его появление на посту председателя КГБ и министра внутренних дел было не только кадровой ошибкой. Это было трагедией человека, оказавшегося в ненужное время в ненужном месте".

*Настоящий материал продолжает серию публикаций о руководителях органов госбезопасности. Очерк об Александре Шелепине см. в #40 за 1999 год; о Лаврентии Берии — в #22 за 2000 год; о Филиппе Бобкове — в #48 за 2000 год; об Иване Серове — в #49 за 2000 год; о Юрии Андропове — в #5 за 2001 год; о Викторе Чебрикове — в #7 за 2001 год; о Владимире Семичастном — в #14 за 2001 год; о Семене Игнатьеве — в #13 за 2002 год; о Викторе Абакумове — в #19 за 2002 год; о Владимире Крючкове — в #26 за 2002 год; о Феликсе Дзержинском — в #35 за 2002 год; интервью с Вадимом Бакатиным — в #48 за 2001 год; с Леонидом Шебаршиным — в #50 за 2001 год.

ПРИ СОДЕЙСТВИИ ИЗДАТЕЛЬСТВА ВАГРИУС "ВЛАСТЬ" ПРЕДСТАВЛЯЕТ СЕРИЮ ИСТОРИЧЕСКИХ МАТЕРИАЛОВ В РУБРИКЕ АРХИВ

Виталий Васильевич Федорчук (27 декабря 1918 года - 29 февраля 2008 года) -советский государственный и военный деятель, генерал армии (1982). Председатель КГБ СССР (1982), министр внутренних дел СССР (1982-1986). Член ВКП(б) с 1940 года.

Биография

Родился в селе Огиевка Ружинского района Житомирской области в крестьянской семье.Украинец. По окончании семилетки, в 1934 году устроился на работу в многотиражныеиздания, работал в районных газетах Житомирской и Киевской областей.

На военной службе состоял с 1936 года. Окончил Киевское военное училище связи имени Калинина (1939), после чего он был принят на службу в органы военной контрразведки. Высшее образование получил позднее, окончив Высшую школу КГБ при Совете Министров СССР (1960). В начале службы по распределению был направлен на Дальний Восток, где оказался в числе участников вооружённого конфликта на реке Халхин-Гол.

В органах госбезопасности с марта 1939 года. Служил помощником оперативного уполномоченного особого отдела НКВД Уральского Военного Округа. С начала Великой Отечественной войны - заместитель начальника особого отдела НКВД 82-й мотострелковой дивизии на Западном фронте. В 1942-1943 годах - начальник особого отдела НКВД танковых бригад на Калининском, Западном и Северо-Кавказском фронтах. С1943 года - заместитель начальника отдела контрразведки СМЕРШ Ярославского, в 1944-1949 годах - Калининского гарнизонов.

В 1949 году Виталий Васильевич был назначен начальником отдела Управления особых отделов МГБ СССР по МВО, через год - по Центральной группе войск в Австрии. В1952 году он был понижен до заместителя начальника возглавляемого им ранее Управления. С 1955 года - заместитель начальника, с 1958 года - начальник особого отдела КГБ по МВО. Генерал-майор (1958). В 1963 году стал заместителем начальника, а вскоре начальником Управления особых отделов КГБ СССР Группы советских войск в Германии.

В 1967 году Федорчук становится начальником 3-го Главного управления КГБ СССР(военная контрразведка) при Совете Министров СССР. Генерал-лейтенант (1967).

С 18 июля 1970 года председатель КГБ при Совете Министров Украинской ССР. Генерал-полковник (1970).

С 26 мая по декабрь 1982 года (c переходом Ю. В. Андропова в секретари ЦК КПСС и до его прихода к власти) - Председатель КГБ СССР. Однако не был членом команды Андропова и сразу после избрания последнего Генеральным секретарём ЦК КПСС Федорчук был убран из КГБ СССР. «Недовольство вызывала у него и деятельность нового председателя КГБ Федорчука», - отмечал в своих воспоминаниях про генсека Андропова Горбачёв, указывая, что «выбор Федорчука был сделан самим Брежневым», а последующее назначение Федорчука на пост министра внутренних дел произошло «дабы не конфликтовать с Украиной и Щербицким».

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 декабря 1982 года был назначен министром внутренних дел СССР с освобождением от обязанностей председателя КГБ СССР; в тот же день газета «Правда» сообщила о присвоении ему звания «генерал армии». В должности министра сменил Н. А. Щёлокова, против которого было возбуждено уголовное дело. «Первую итоговую расширенную коллегию он проводил не в здании МВД, а у себя на Лубянке, в здании КГБ», - вспоминал ген.-полковник в/с И. Шилов.

В январе 1986 года был освобождён М. С. Горбачёвым от министерской должности и зачислен в Группу генеральных инспекторов Министерства обороны СССР, членом которой оставался до 1992 года. Тогда был уволен в отставку.

Умер в Москве 29 февраля 2008 года после продолжительной болезни. Похоронен на Головинском кладбище Москвы.

Награды

• орден Ленина (1977)
• орден Октябрьской Революции (1971)
• 2 ордена Трудового Красного Знамени (1973, 1980)
• орден Отечественной войны 1-й ст.
• 3 ордена Красной Звезды (1943, 1952)
• Медаль "За боевые заслуги"
• медали.
• Знак «Почётный сотрудник госбезопасности» (1965 г.),
• Орден «За заслуги перед народом и отечеством» I и II степени (ГДР, 1970)
• Орден «За заслуги перед отечеством» (ГДР, 1975)
• Орден «9 сентября» 1 степени (НРБ, 1974)
• Орден Красного Знамени (ЧССР, 1970)
• Офицер ордена Возрождения Польши (ПНР, 1972)
• Орден Сухэ-Батора (МНР)
• Орден За военные заслуги (МНР)
• Орден Полярной звезды (МНР)

Виталий Васильевич Федорчук (1918-2008).

Родился в крестьянской семье, в Житомирской области Украины. Украинец.

После окончания средней школы длительное время работал журналистом различных районных газет. Член КПСС с 1940 г.

В 1936 г. был призван в армию, и вскоре окончил Киевское военное училище связи, после чего, в 1939 г., был принят на работу в военную контрразведку. Много позднее окончил Высшую школу КГБ. Участник военных действий на р.Халхин-Гол, был награжден за храбрость. (1)

В годы Отечественной войны В. Федорчук – работник Особых отделов НКВД различных армий и корпусов. В 1943 г. был направлен на работу в тыл – в Ярославль, а затем – в Калинин (ныне – Тверь). Безусловно, это было понижением по службе. Причной такой “немилости” называют его “чрезмерную требовательность к подчиненным”: уже в те годы за Федоруком прочно закрепилась кличка “Ошпаренный”, под которой он был известен всем сотрудникам КГБ и в период своего руководства этой организацией.(2)

Однако после войны Федорук снова начинает делать карьеру: начальником Управления Особых отделов по Центральной группе советских войск в Австрии, но, поскольку его продвижению способствовал вскоре арестованный В.С. Абакумов, ранее возглавлявший военную контрразведку, и хорошо знавший Федорчука, последовало новое понижение, а от ареста Федорчука спасла только смерть Сталина – начальству стало не до него.(3)

В 1958 г. Федорчук получает звание генерал-майора, и вскоре направляется на работу в ГДР – руководит там органами военной контрразведки. Хорошо показал себя в противоборстве с западногерманской разведкой – БНД, сумел завести на территории ФРГ серьезную агентуру – в том числе, и в американских гарнизонах, и среди граждан нейтральных стран (Дании, Австрии, Швейцарии). Показал себя жестким и требовательным руководителем, не умел прощать ошибки подчиненных, и наказывал за мельчайшее нарушение по максимально возможной “планке”. Требовал строгого соблюдения уставов и обязательного ношения военной формы – для сотрудника спецслужб носить военную форму помимо каких-то парадных случаев – нонсенс. Но он на этом настаивал и будучи председателем КГБ. (4)

С 1970 по 1982 гг. Федорчук (уже генерал-полковник) возглавлял КГБ УССР. К команде Ю.В. Андропова не принадлежал, и его расположением никогда не пользовался; ориентировался на Л.И. Брежнева. Поскольку тот относился к Федорчуку положительно, Андропов ничего против него предпринять не мог. (5)

1970-е годы на Украине ознаменовались значительным ужесточением репрессий в отношении инакомыслящих. Так, силами милиции и КГБ пресекались Шевченковские чтения в Киеве, было разгромлено КГБ несколько десятков групп и кружков – в основном, молодежных, – увлекавшихся историей украинского национализма и идеями С.Бандеры, а также вообще “украинством”. Длительные сроки заключения Федорчук “обеспечил” В.Черновилу, Л.Лукьяненко, другим активным диссидентам. Лукьяненко, в частности, было предъявлено обвинение в “православном экстремизме”.(5) Тогда же были убиты оппозиционно настроенная художница А.Горская (с имитацией самоубийства) и правозащитник К.Богатырев (якобы, уголовниками). Подвергались арестам по ложным обвинениям активные униаты и греко-католики (в основном, в Тернопольской и Львовской областях и Закарпатье).(6)

С мая по ноябрь 1982 г. В.В.Федорчук занимал пост председателя КГБ СССР: Л.И. Брежнев пытался таким образом ослабить позиции Ю.В. Андропова, которого, по имеющимся данным намеревался сместить. На этом посту Федорчук запомнился сотрудникам КГБ проведением “совещаний”, на которых никто ни с кем не совещался – все молча и без возражений выслушивали длинные монологи Федорчука, как правило, с разносами и выговорами. В политической борьбе “на верхах” в это время Федорчук занял нейтральную позицию, и потому был перемещен Андроповым, который стал Генсеком ЦК КПСС, на пост министра внутренних дел СССР. В 1986 г. он был снят с этого поста – в связи с преклонным возрастом переведен в группу инспекторов министерства обороны: стандартная форма “почетной отставки” высших чиновников в СССР.

В 1992 г. ушел на пенсию. В.В. Федорчук умер в 2008 г. Последние годы жизни тяжело болел. Мемуаров не оставил, с журналистами общался редко и неохотно: нам известно лишь несколько его интервью.(7)

1. Зенькович Н.А. Самые закрытые люди. М., 2003.
2. Дегтярев К. СМЕРШ. М., 2009.
3. Макаревич Э. Политический сыск. Истории, судьбы, версии. М., 2009.
4. Островский А.В. Кто поставил Горбачева? М., 2010.
5. Алексеева Л. История инакомыслия в СССР. Новейший период. Вермонт, 1984.
6. Соловьев В., Клепикова Е. Андропов. Тайный ход в Кремль. М., 1993.
7. Алидин В.И. Государственная безопасность и время(1951-1986). М., 2001.